Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Обновлено: 25.04.2024

В чем заключается интегративная функция принципа добросовестности в гражданском праве, где граница между добросовестным поведением и злоупотреблением правом, какие новеллы включены в Гражданский кодекс о добросовестном поведении при исполнении обязательств, с чем сталкиваются кредиторы в случае смерти должника (проблемы недобросовестности наследников), является ли злоупотребление правом основанием для признания сделки недействительной, часто ли применяется принцип добросовестности при рассмотрении дел о банкротстве, решена ли проблема злоупотребления правом участниками корпораций, как решаются вопросы недобросовестного поведения сторон в судебном процессе – эти и другие вопросы обсудили представители правовой науки и практикующие юристы из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Кемерово и других городов страны.

22 октября в рамках VII Международного форума «Юридическая неделя на Урале» в г. Екатеринбурге состоялась научно-практическая конференция

Принцип добросовестности в гражданском законодательстве – один из ключевых дискуссионных вопросов реформы частного права и последующего развития судебной практики. Отныне суд при рассмотрении дела должен выносить на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (п. 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Мероприятие было организовано Коллегией адвокатов «Регионсервис» совместно со Свердловским региональным отделением «Ассоциации юристов России» при научной поддержке Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, арбитражных судов Уральского округа и Свердловской области. Информационный партнер – «Новая адвокатская газета».

С приветственным словом к участникам круглого стола обратились: председатель Арбитражного суда Уральского округа Ирина Решетникова, председатель Свердловского регионального отделения Ассоциации юристов России, руководитель Администрации Губернатора Свердловской области Сергей Пересторонин, председатель Арбитражного суда Свердловской области Светлана Цветкова.

В качестве докладчиков и участников дискуссии выступили: ведущий научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук, декан факультета права Московской высшей школы социальных и экономических наук, профессор Дмитрий Дождев, судьи арбитражных судов Уральского округа, Свердловской области и Ямало-Ненецкого автономного округа Сергей Соловцов, Александр Крюков, Константин Забоев, Татьяна Сергеева, Михаил Беспалов, консультанты Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ и преподаватели Российской школы частного права Олег Зайцев, Андрей Ширвиндт, Евгения Червец, Евгений Петров, доцент Санкт-Петербургского государственного университета Михаил Шварц, руководитель портала Закон.ру Владимир Багаев, адвокаты Коллегии адвокатов «Регионсервис» (Кемерово – Москва – Екатеринбург) Сергей Учитель, Андрей Переладов, Павел Кирсанов, Александр Золоев, Павел Семенцов, а также представители юридического сообщества Свердловской области: преподаватели юридических вузов, аспиранты, представители государственных органов, адвокаты и консультанты, арбитражные управляющие. Всего конференц-зал Арбитражного суда Свердловской области собрал более 150 участников.

Направления дискуссии
Дискуссия состоялась по двум направлениям: добросовестность в частном праве (общие проблемы, обязательственное право, наследование) и добросовестность в корпоративном праве и банкротстве. Однако все выступления так или иначе затрагивали вопросы злоупотребления процессуальными правами при рассмотрении споров в суде. В этой связи неоценимый вклад в развитие дискуссии привнесло участие таких известных процессуалистов, как Михаил Шварц и Дмитрий Абушенко.

Андрей Ширвиндт поддержал выступление профессора Дождева, отметив, что, как общепризнано в европейской юридической литературе, синонимами слова «добросовестность» являются слова «справедливость» и «право», а наличие или отсутствие закрепления принципа добросовестности в законе «ничего не меняет и ничему не мешает». С этим, однако, не вполне согласился судья Арбитражного суда Свердловской области Константин Забоев. Судья отметил, что посредством закрепления принципа добросовестности законодатель предоставил суду «инструмент», который можно применять, отказывая в явно необоснованных требованиях заявителям, что раньше во многих случаях являлось затруднительным.

Исполнительный директор НК «Содействие развитию корпоративного законодательства», советник адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Елена Авакян высказала свое мнение: «К сожалению, у нас одно сугубо субъективное отношение – добросовестный и недобросовестный – поверяется другими субъективными категориями, например, “сильная” и “слабая” сторона отношений, что не позволяет найти баланс. В результате идет перекос, нет понимания о том, чем поверять данную категорию, и при этом дается максимально широкое толкование этой добросовестности в руки судей, которые тоже этого не знают».

Недействительность сделок
С вопроса о соотношении добросовестности в вещном и обязательственном праве начал свое выступление Андрей Ширвиндт, затронув вопрос о разграничении добросовестности в субъективном и объективном смыслах. Особое внимание уделено положению п. 5 ст. 166 ГК, в котором говорится о действительности недействительной сделки. Такого правила нет в иностранных правопорядках и закреплять его в отечественном законе, по мнению докладчика, было излишним, поскольку такое решение игнорирует интересы третьих лиц в конкретных ситуациях. Недействительность действительных условий сделки, на которые нельзя ссылаться в случае недобросовестного поведения одной из сторон процесса, рассмотрена на примере Определения ВС РФ от 22 января 2015 г. по конкретному делу, в котором суд сделал следующий вывод: несмотря на предусмотренное договором условие об отмене ответственности стороны договора при наступлении или ненаступлении определенных обстоятельств, указанных в договоре, суду нужно руководствоваться общими положениями о доброй совести и оценивать поведение данной стороны независимо от объективного наличия обстоятельств, предусмотренных договором и исключающих ее ответственность.

Дмитрий Дождев правильность данного вывода поддержал ссылкой на подход, популярный в 30-х годах ХIХ в. во Франции. «Добросовестность определяет содержание договора и поэтому она – закон для сторон, и даже если это не прописано, это есть, иначе это совсем не по праву», – подчеркнул профессор.

Михаил Шварц, возражая Андрею Ширвиндту, выразил свое мнение по поводу отмены правила абзаца 1 п. 38 Постановления Пленума ВС и ВАС № 10/22 в результате принятия Постановления Пленума ВС РФ № 25 (п. 133): «Презумптивное знание не нужно, если обстоятельства известны, презумпция – суррогат доказательства, который восполняет отсутствие доказательства, только тогда она является помощником судьи. Когда же все известно, то добросовестность и разумность есть критерий оценки установленного поведения. В связи с этим возникает вопрос, а действительно ли отмена указанного выше пункта Пленума свидетельствует, что теперь приобретатель не обязан доказывать свою добросовестность? В п. 5 ст. 53.1 ГК сказано, что ничтожно соглашение об освобождении директора от ответственности за недобросовестные действия, а в публичных обществах – за недобросовестные и неразумные действия. Следовательно, данная статья лишает нас права отождествлять разумность и добросовестность. Пленум № 25 от разъяснения критериев разграничения данных терминов уклонился. С одной стороны, добросовестность и разумность предполагаются, а с другой, в п. 1 Постановления Пленума подчеркнуто, что добросовестное поведение – это поведение, когда оно отвечает стандартам, сложившимся на рынке. В этом случае как может эта презумпция освободить от бремени доказывания? Как можно ссылаться на добросовестность, если ответчик не рассказал, каким было его поведение? В этом смысле добросовестность как презумпция и как мерило оценки поведения – это разные вещи».

О знании или вмененном знании контрагента как об условии недействительности сделки говорил в своем выступлении руководитель портала Закон.ру Владимир Багаев, который перечислил случаи учета этого обстоятельства в ГК, упомянув, что они умножились в результате реформы. Данное условие призвано либо исключить излишнее оспаривание сделок и защитить доверие участников оборота, либо это условие и создает возможность оспаривания сделки, без него оспаривание невозможно, а сохранение сделки с ним означало бы поощрение недобросовестности. Как признался докладчик, ему ближе второй вариант, который, по его мнению, больше соответствует идеологии сокращения оснований для признания сделки недействительной.

Наследственное право
Дискуссию продолжил преподаватель Уральского филиала Российской школы частного права, адвокат Евгений Петров. Его доклад был посвящен применению рассматриваемого принципа к наследственному праву. Был сделан вывод, что существующее в отечественном Гражданском кодексе правило об ответственности по долгам наследодателя в пределах стоимости наследственной массы не стимулирует наследника к добросовестному поведению, а наоборот, подталкивает к утаиванию отдельных предметов, формированию фиктивных долгов, поскольку на сегодняшний день «за это в рамках гражданского права ничего не будет». При этом французский и немецкий правопорядки, где наследование, как и у нас, осуществляется по модели преемства, выбирают противоположный подход: общее правопреемство по долгам наследственной массы может быть исключено, но только активными и добросовестными действиями наследников. Следовательно, введение в процессе реформы наследственного права неограниченной ответственности наследника по долгам наследства за непроявленную заботу об интересах кредиторов или недобросовестность может решить данную проблему. Высказанное предложение вызвало активную дискуссию.

Дела о банкротстве
Евгений Петров отметил, что с 1 октября 2015 г. в отечественном законе появилось право банкротить наследство. Вместе с тем действующая редакция Закона о банкротстве оставляет много вопросов: признаки банкротства наследства, срок, предоставляемый кредиторам для возбуждения дела о несостоятельности наследственной массы, параллельное банкротство наследства и наследника. Все это нуждается в самостоятельном обсуждении.

Олег Зайцев начал свой доклад на предмет применения принципа добросовестности при рассмотрении дел о банкротстве с обобщения положений закона и судебной практики (приведена интересная статистика упоминания слова «добросовестность» в Законе о банкротстве и его разъяснениях ВАС РФ). По мнению Олега Зайцева, закрепление принципа добросовестности в ст. 1 ГК РФ является важным показателем для других государств того, что «наше законодательство совершенствуется в русле добра и справедливости».

Первый вопрос, на котором остановился Олег Зайцев, – недобросовестность гражданина как основание неосвобождения от долгов. В п. 28 Постановлении Пленума о банкротстве индивидуальных предпринимателей говорится: «если будут установлены обстоятельства недобросовестного поведения индивидуального предпринимателя, то суд вправе не применять в отношении данного должника правил об освобождении от исполнения обязательств». Пленум использовал здесь именно критерий добросовестности. Интересно получилось с Законом о банкротстве граждан, в котором сказано, что освобождение не допускается, если будет доказано, что гражданин действовал незаконно. Докладчик выразил надежду на то, что, несмотря на такую формулировку закона, правило п. 28 Пленума о банкротстве индивидуальных предпринимателей сохраняет свою силу, расширяется лишь субъектный состав, а судебная практика остается неизменной.

Второй вопрос – утверждение плана реструктуризации долгов гражданина без согласия кредитора либо должника при его недобросовестности. Проблема, которая до недавнего времени не имела решения. Если кредитор не одобрял план, то противостоять этому невозможно. Статья 213.17 Закона о банкротстве – суд может утвердить план, даже если кредиторы на это не согласны. Данное решение заимствовано из опыта США. Недобросовестно ведет себя кредитор, который сознательно губит работающий и эффективный бизнес. К сожалению, данного положения нет в нормах о банкротстве юридических лиц. Утверждение плана без согласия должника – следующая интересная ситуация и допущение в законе. Например, если гражданин истратил все заемные средства не на увеличение материальных активов, но при этом просит освободить его от исполнения долговых обязательств, то закон позволяет утвердить план реструктуризации его долгов, даже несмотря на то, что он с этим не согласен.

Отдельного внимания заслуживает выступление заместителя председателя Арбитражного суда Уральского округа Сергея Соловцова. Его доклад был посвящен вопросам оспаривания сделок при банкротстве на основании ст. 10 ГК РФ. Применение судами ст. 10 ГК РФ является вынужденной мерой и свидетельствует об отсутствии надлежащего правового регулирования гражданских отношений. Одним из наиболее наглядных примеров такого подхода является применение судами ст. 10 ГК РФ при оспаривании сделок, заключенных до введения в действие гл. 3.1 Закона о банкротстве. Прежде всего, до появления специальных правил оспаривания отсутствовало основополагающее положение, допускающее оспаривание сделок, совершенных в ущерб кредиторам. В июле 2009 г. начали действовать специальные правила оспаривания сделок. Возник вопрос о возможности применения ранее данных разъяснений к сделкам, заключенным после вступления закона в силу. Спустя шесть лет актуальность поставленного вопроса не утрачена. В абзаце 4 п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 и п. 8, 9 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 предусмотрена возможность признания судом недействительными сделок, совершенных с нарушением запрета, установленного п. 1 ст. 10 ГК РФ, а также в обход закона с противоправной целью, на основании положений ст. 10 и п. 1 или 2 ст. 168 ГК РФ. Означает ли это, что участники процесса и суд при оспаривании сделок, совершенных с имуществом банкрота, должны по-прежнему ориентироваться на практику применения ст. 10 ГК РФ?

Представляется, что окончательный ответ на поставленный вопрос должен быть отрицательным в связи со следующим. Необходимо сбалансировать легко доказываемые объективные критерии, применение которых приведет к оспариванию большего количества сделок, и субъективные критерии, которые сложнее доказать и которые ограничивают количество успешно оспариваемых сделок. Часто законность сделки возможно проверить только постфактум в ситуации, когда экономическая и юридическая несостоятельность должника уже установлена судом. Однако большинство сделок совершается в отсутствие такого очевидного для сторон знания, что, безусловно, требует своего установления. По мнению Сергея Соловцова, решение таких сложных вопросов путем применения только общих положений о ничтожности не позволяет добиться создания действенного механизма оспаривания. Как минимум на первом этапе это создает предпосылки для неограниченного правотворчества судов и отсутствия единообразия правоприменительной практики.

Сопредседатель Коллегии адвокатов «Регионсервис» Сергей Учитель выступил с докладом о последних изменениях в корпоративном законодательстве и судебной практике в части проблемы злоупотребления правом участниками корпораций. Во многом это выступление стало обобщением обширной практики «Регионсервиса» по корпоративным спорам. Докладчик отметил, что сама по себе ст. 10 ГК РФ довольно трудно поддается формальному анализу, поскольку по своей форме она тяготеет к конкретной ситуации. «Злоупотребление правом не имеет общего описания и становится фактом не иначе как по решению суда, в принятии которого главную роль играет судебное усмотрению», – отметил Сергей Учитель.

Несмотря на различия в смысловой нагрузке понятия «злоупотребление правом» в национальных правопорядках, судебные органы стран континентального права используют нормы о запрете злоупотребления правом для возмещения вреда в целом ряде случаев, когда «поведение одной из сторон, причиняющее вред другой, столь агрессивно и (или) недостойно, что это выходит за рамки приличия, которые считаются общепринятыми в данной общественной группе. Причем совершенно не обязательно, чтобы ответчик действительно намеревался причинить вред. Достаточно, чтобы он осознавал возможность причинения вреда и одобрял ее своим поведением» – из доклада Сергея Учителя.

По итогам обсуждения участники круглого стола сошлись во мнении, что последние изменения, внесенные российским законодателем в ст. 10 ГК РФ, заслуживают положительной оценки, поскольку позволяют более эффективно бороться со злоупотреблениями в сфере частных правоотношений в целом и корпоративных правоотношений в частности. Вместе с тем не раз в ходе дискуссии внимание участников обращалось на то, что многие проблемы отечественного гражданского оборота связаны не столько с несовершенством законодательных формулировок, сколько с практикой применения российскими судами положений кодекса о добросовестности. Данный вывод определяет актуальность научно-практических мероприятий, способных объединить научные подходы и правоприменительную практику.

Евгения ЧЕРВЕЦ, адвокат Коллегии адвокатов «Регионсервис», консультант Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации; Наталья ВАТОЛИНА, адвокат Коллегии адвокатов «Регионсервис»

Б.Г. Юдин. О добросовестности в научных исследованиях

Проблема добросовестного проведения исследований приобретает сегодня особую актуальность; эта актуальность является одним из следствий того, что результаты научных исследований занимают все более заметное место в самых разных сферах жизни человека и общества. Традиционно наука рассматривалась как самокорректирующаяся система: считалось, что нарушения, допущенные тем или иным исследователем, достаточно быстро будут выявлены его коллегами. А это значит, что они не принесут большого вреда науке – неприятности постигнут главным образом самого нарушителя.

В наши дни ситуация изменилась, и одна из причин этого – то, что результаты исследований все чаще начинают восприниматься обществом и так или иначе воздействовать на него еще до того, как будут проверены научным сообществом. Первой жертвой недобросовестного проведения исследований является сама наука, которая перестает выполнять свою основную миссию получения достоверных научных знаний и, с неизбежностью, теряет доверие общества. Среди других жертв недобросовестной науки все те, кто выступают в качестве потребителей или пациентов (коль скоро речь идет о биомедицинских исследованиях, например, об испытании лекарственных препаратов) новых технологических продуктов и процессов, широкие круги общественности, теряющие надежную ориентацию в мире и становящиеся жертвой мистицизма и мракобесия всевозможных сортов, а так же политические деятели, которым приходится действовать на основе недостоверной информации и необоснованных рекомендаций. Это – про другое!

В 80-90-е гг. прошлого века проблема добросовестности исследований становится предметом озабоченности как мирового научного сообщества, так и более широких кругов общественности. Тревогу вызвает лавинообразный рост обнаруженных случаев плагиата, фальсификаций и фабрикаций научных результатов. При этом достаточно скоро выяснилось, что традиционные механизмы борьбы с исследовательской недобросовестностью далеко не всегда оказываются эффективными, что подчас и коллеги исследователя, допускающего нарушения, и учреждение, в котором он работает, склонны «не замечать» такие нарушения. В силу этого обстоятельства даже выявление случаев недобросовестного проведения исследований представляется непростой задачей, для решения которой необходимы серьезные целенаправленные усилия. В этой связи во многих странах формируются государственные и общественные структуры, призванные реагировать на такого рода случаи. Что касается встречающихся в литературе оценок распространенности недобросовестного поведения, то для них характерен чрезвычайный разброс.

Очевидно, нарушения норм добросовестного проведения исследований могут принимать более или менее серьезный характер. Наиболее грубыми считаются такие формы недобросовестности, как фальсификация исследовательских данных, их фабрикация (мошенничество) и плагиат. Наряду с этим выделяют сомнительные исследовательские практики (к их числу относят погрешности при статистической обработке данных, неправильное указание соавторства, автоплагиат, «салями-слайсинг» и др.) – нарушения менее серьезные, которые в каких-то конкретных случаях считаются допустимыми.

Деятельность по борьбе с недобросовестным поведением исследователей осуществляется в современной международной научной практике по нескольким направлениям. Она включает:

проведение разбирательств по случаям недобросовестного проведения исследований и наказание уличенных в нарушениях;
защита ученых, разоблачающих факты недобросовестного проведения научных исследований - «свистунов» (whistleblowers);
создание учебных программ по ответственному проведению исследований и проведение обязательных тренингов для исследователей;
проведение проверочных исследований;
изъятие из журнальных архивов статей, написанных по результатам недобросовестных исследований, а также публикаций по результатам исследований, опиравшихся на эти данные; информирование о подобных фактах исследовательских организаций, в которых эти исследования были осуществлены, а также фондов или иных спонсировавших этих ученых организаций.

Международное научное сотрудничество в обеспечении добросовестного проведения исследований. Сингапурское (2010 г.) заявление о добросовестности в исследованиях.

Добросовестное проведение исследований и авторитет науки в глазах общества. Роль Российской Академии Наук в борьбе за добросовестное проведение исследований и представление их результатов.

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Рекомендуем: Здравоохранение: Здравоохранение Экономика психиатрии Органы чувств: Оценка органов чувств Болезни органов чувств Травмы органов чувств

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Ученые должны ответственно подходить к процессу научного исследования. Предполагается, что как исследователи, работающие в рамках Программы внутренних исследований NIH, так и ученые во всем мире будут придерживаться стандартов интеллектуальной честности в планировании, проведении и представлении результатов научных исследований. Принципы научного подхода включают формулирование гипотезы и ее последующую проверку, контролируемые наблюдения и эксперименты, анализ и трактовку данных, устные или письменные презентации всех деталей работы коллегам-ученым для совместного обсуждения и дальнейших выводов.

Научное сообщество и общество в целом правомерно ожидают приверженности ученых образцовым стандартам интеллектуальной честности при формулировании, осуществлении и представлении результатов научного исследования. Отсутствие высоких стандартов научной честности может привести к распространению научной недобросовестности.

Вопрос о научной недобросовестности вызвал интерес общественности в 1980-х гг. в результате нескольких дел, затронувших авторитетных ученых. В ответ, с целью изучения данных вопросов, Институт медицины (ЮМ — Institute of Medicine) учредил комитет под председательством доктора Артура Рубинштейна (Arthur Rubenstein). В 1989 г. комитет выпустил отчет «Ответственное проведение исследований в области медицинских наук» (The Responsible Conduct of Research in the Health Sciences).

Комитет изучил роль каждой организации, принимавшей участие в рассмотрении заявлений о научной недобросовестности (т.е. NIH и другие финансирующие агентства, университеты и исследовательские организации, профессиональные и научные общества и журналы), и предоставил список рекомендаций и методик каждому участнику. В докладе отмечено существование фактов научной недобросовестности и проблем, возникающих в случае их сохранения. Каждому учреждению было предложено разработать собственные стандарты проведения исследований. Ответственность за предотвращение и пресечение научной недобросовестности была возложена на учреждения, финансирующие и контролирующие исследования, а также на отдельных ученых.

В отчете предлагалось выделить три типа нарушений: недобросовестность в науке, сомнительные методы исследования и другие типы недобросовестности. Сомнительные методы исследования включают такие факты, как несохранение данных, неправильное ведение записей, присвоение авторства и преждевременное представление результатов общественности. Эти вопросы, очевидно, не попадают под определение научной недобросовестности, но, тем не менее, представляют собой предмет особого внимания и будут рассмотрены в соответствующих разделах данной главы. К третьей категории относят другие типы недобросовестности, включающие финансовые нарушения, сексуальные домогательства, преступную и другие виды деятельности, подпадающие под действие особых правил, предписаний и законов.

Исследовательскую недобросовестность определяют как подлог, фальсификацию или плагиат в отношении представляемых, выполняемых или рассматриваемых исследований, а также научных результатов.
Подлог — это подделка данных или результатов, их запись или опубликование.
Фальсификация — это манипулирование материалами исследования, оборудованием, процессами, изменение или пренебрежение данными или результатами, которые заведомо не представлены в материалах исследования.
Плагиат — это присвоение чужих идей, методов, результатов или текста без предоставления соответствующей ссылки.

Выявление исследовательской недобросовестности. Выявление исследовательской недобросовестности предполагает наличие значимого отклонения от методов, принятых в соответствующем научном сообществе; выполняются ли исследования недобросовестно сознательно, умышленно или по неосторожности, должно быть доказано

Процесс выявления исследовательской недобросовестности:
- Утверждение заявления — определение того, насколько заявление о недобросовестности соответствует реальной ситуации, и достаточно ли в заявлении информации для возбуждения дальнейшего запроса
- Запрос — процесс сбора информации и поиск первичных фактов для установления факта недобросовестности при проведении исследований
- Расследование — формальная экспертиза и оценка всех достоверных данных для установления факта недобросовестного исполнения обязанностей и определение лица (лиц), допустившего (-их) это, а также определение степени проявленной недобросовестности.

Наиболее важными рекомендациями отчета являются следующие:
1) отдельные ученые совместно с официальными лицами исследовательских учреждений должны нести ответственность за обеспечение достоверности научного процесса;
2) ученые и научные учреждения должны иметь образовательные программы, способствующие правильному проведению научных исследований и дающие представление о недобросовестности;
3) учреждения должны разработать рекомендации по проведению исследований;
4) учреждения и правительство должны принять общее определение недобросовестности, так же как общие правила и процедуры рассмотрения вопросов недобросовестности;
5) должен быть создан независимый государственный совет по научной достоверности.

В результате признания ряда определений научной недобросовестности в различных государственных учреждениях в 1996 г. Управление науки и технологии Белого Дома (OSTP — Office of Science and Technology Policy) начало консультации с главами всех государственных научных учреждений. В этих встречах принимали участие представители Национального научного фонда, Департамента по делам ветеранов, Департамента сельского хозяйства, Департамента энергетики, Национального агентства по аэронавтике и исследованию космического пространства и Национального института здравоохранения, представившие различные определения научной недобросовестности и разные правила, регламентирующие решение соответствующих вопросов.

В октябре 1999 г. Национальный совет по науке и технологии OSTP выпустил от имени всех федеральных учреждений, финансирующих научные исследования, совместный документ «Определение исследовательской недобросовестности» (Research Misconduct Defined), с приложением общих процедур и правил. Определение и процедуры были одобрены научным сообществом, и в декабре 2000 г. был выпущен окончательный вариант федеральных правил для исследований, финансируемых государством. Правила и определение научной недобросовестности в первую очередь применяют в отношении исследований, финансируемых государством. Выпуск федерального реестра с новым определением также включил преобразование ORI в организацию, в первую очередь ответственную за образовательную деятельность.

Правила не только определяют недобросовестность в научно-исследовательской деятельности, но также предоставляет определенные стандарты, которых следует придерживаться при определении недобросовестного поведения. Данные стандарты описывают трехэтапный механизм по оценке и установлению факта недобросовестности.

Кроме того, учреждения могут вводить санкции и начинать апелляционные процессы, действуя в рамках определенных руководств. В соответствии с правилами, принятыми в Департаменте здравоохранения и социального обеспечения, ORI осуществляет надзор за завершенными исследованиями.

Информация на сайте подлежит консультации лечащим врачом и не заменяет очной консультации с ним.
См. подробнее в пользовательском соглашении.

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

В целом борьба за добросовестное проведение исследований в современной науке ведется на двух уровнях – на уровне научного сообщества, где основная роль отводится механизмам профессиональной ответственности исследователей и самоорганизации научного сообщества, а также на уровне тех административных структур и органов, которые наделены соответствующими полномочиями в области управления исследованиями и разработками. Взаимоотношения этих двух уровней в разных странах могут существенно варьировать в диапазоне от полного согласия и взаимной поддержки (что, впрочем, в реальной жизни, учитывая всегда имеющие место расхождения интересов научного сообщества и политических кругов, встречается крайне редко) до более или менее острой конфронтации. Можно отметить в этой связи тот факт, что инициатором борьбы за исследовательскую добросовестность в России стало именно научное сообщество, которое в лице сетевого сообщества «Диссернет» стало систематически выступать против практики плагиата, получившей широкое распространение, в частности, при написании и защите диссертаций на соискание ученых степеней.

Первой административной структурой, уполномоченной заниматься обеспечением добросовестности в исследованиях, стал Отдел по обеспечению добросовестности в исследованиях (Office of research integrity), который с 1992 г. действует в рамках Министерства здравоохранения и социального обеспечения США. В сфере его интересов центральное место занимают исследования биомедицинской направленности.

Это понятно, учитывая, что в целом отступления от норм добросовестного, ответственного проведения исследований наиболее непосредственным и тяжелым образом сказываются именно там, где от результатов этих исследований зависят здоровье, жизненный потенциал и благополучие множества людей. Впрочем, в дальнейшем усилия по обеспечению исследовательской добросовестности приобрели гораздо более широкий размах, затрагивая самые разные сферы исследований. Фактически сложившаяся на сегодня практика такова, что каждый претендующий на проведение самостоятельных исследований должен пройти курс добросовестного проведения исследований и получить соответствующий сертификат.

В задачи службы обеспечения добросовестности в исследованиях в США входят: выработка политики, процедур и предписаний, касающихся обнаружения, расследования и предотвращения случаев недобросовестного поведения исследователей и обеспечения ответственного проведения исследований; рецензирование и мониторинг тех расследований научной недобросовестности, которые проводят организации, осуществляющие финансовую поддержку исследований; выработка рекомендаций по этим вопросам для руководства Министерства здравоохранения и социального обеспечения; оказание технической помощи учреждениям, реагирующим на обвинения в недобросовестном поведении исследователей; создание и реализация учебных программ по этой проблематике, и т.д.

В дальнейшем такого рода структуры стали формироваться и в других странах, причем если где-то они входят в систему органов государственного управления, то в других случаях имеют статус общественных организаций. Например, в Великобритании в 2006 г. была создана служба по обеспечению добросовестности в исследованиях (UK Research integrity office - UKRIO). Это – независимый консультативный орган, поддерживающий исследовательские организации и отдельных исследователей в том, что касается обеспечения добросовестности и качественной практики при проведении исследований.

В литературе по проблемам добросовестности в исследованиях принято различать основные, наиболее серьезные нарушения норм ответственного проведения исследований, с одной стороны, и те нарушения, которые называют спорными исследовательскими практиками (questionable research practices).

Согласно документу Национального совета по науке и технологиям, с юридической точки зрения говорить о ненадлежащем исследовательском поведении можно только тогда, когда:

- имеет место значительное отступление от принятых в данном исследовательском сообществе стандартов научной деятельности, и

- такое ненадлежащее поведение осуществляется намеренно либо сознательно либо с пренебрежением к принятым стандартам, и

- обвинение доказывается неопровержимыми свидетельствами[66].

Следует, однако, подчеркнуть, что в цитируемом документе речь идет лишь о таких нарушениях, к рассмотрению которых могут привлекаться соответствующие органы федерального правительства США. А это обычно имеет место только после того, как факт ненадлежащего поведения исследователей был установлен на уровне лаборатории, университета и т.п., нарушители были подвержены санкциям и обжалуют решение о санкциях в федеральных структурах власти. Иными словами, документ задает минимальный стандарт оценки приемлемого поведения, а не критерий оценки поведения исследователей в целом. В частности, при этом вовсе не имеется в виду, что прочие нарушения норм исследовательского поведения приемлемы. Основной заботой государственных органов при разработке этого определения являлось обеспечение точности и правильного представления результатов финансируемых государством научных исследований посредством четкого указания на то, что фабрикация, фальсификация и плагиат при проведении научных исследований неприемлемы.[67]

Таковы три основных прегрешения, на которые прежде всего направлено острие борьбы за добросовестность в исследованиях.

В свою очередь, эксперты Еврокомиссии дают такую характеристику наиболее серьезных отступлений от надлежащего исследовательского поведения. Это:

- плагиат – несанкционированное использование или близкое к тексту воспроизведение языка и мыслей другого автора и представление их в качестве собственной оригинальной работы. Пример: при создании телескопа и открытии пятен на солнце Галилей утверждал, что работы, сделанные другими, принадлежат ему;

- фальсификация – манипулирование данными исследований или невключение критических данных и результатов. Пример – Г. Мендель манипулировал своими данными, показывая менее существенные вариации, чем он мог наблюдать в действительности, как это показал английский статистик Р. Фишер. Впрочем, в данном случаем, как замечают авторы доклада, можно говорить не столько о фальсификации, сколько о примере предвзятости;

В 2004 г. онколог из радиевой больницы в Осло, выполнявший исследование по гранту американского Национального ракового института (National Cancer Institute), опубликовал в одном из ведущих медицинских журналов «Ланцет» статью, согласно которой соединение ибупрофен снижает риск рака гортани.[69] Выводы Судбё и соавторов основывались на данных, касающихся 908 испытуемых, часть из которых страдала раком гортани, часть принадлежала к контрольной группе. Оказалось, однако, что данные обо всех 250 пациентах были вымышленными: это обнаружилось в силу того, что у всех у них был указан один и тот же день рождения.

Не менее шумным оказался другой связанный с фабрикацией результатов исследований скандал, разразившийся вокруг профессора Хван У Сука (Hwang Woo Suk) из Южной Кореи. В феврале 2004 г. руководимая им группа исследователей опубликовала в журнале Science новаторскую статью, в которой объявлялось об успешном получении единой линии стволовых клеток из клонированного человеческого эмбриона[70].

На следующий год Хван сообщил о еще более ошеломляющем открытии - о получении 11 "специфических в отношении пациента" линий стволовых клеток, что свидетельствовало об удивительном повышении эффективности использования человеческих яйцеклеток[71]. Однако то, что провозглашалось триумфом южнокорейской научной мысли, скоро было развенчано обвинениями сначала в этической недобросовестности, а затем - и в научном мошенничестве.

Отвечая на эти обвинения, Хван настаивал на том, что он был введен в заблуждение своими сотрудниками, что сначала он не знал о том, что данные были ими сфабрикованы, но постепенно стал понимать это. Однако когда началось расследование, он использовал такие средства, как политическое давление, с тем, чтобы заблокировать усилия южнокорейской радиовещательной компании MBC, которая первой поставила вопрос о том, что коллекция женских яйцеклеток в его лаборатории была получена с нарушениями этических норм, а затем усомнилась и в аутентичности научных результатов. Хван мобилизовал поддерживавших его репортеров с тем, чтобы инициировать публичный протест по поводу того, как к нему относятся. Но это, в конечном счете, только усилило скандал.

В 2009 г. разгорелся еще один скандал международных масштабов, в ходе которого ученые подверглись обвинениям в искажении и фабрикации данных. Речь идет о "Климатгейте", когда возникли сомнения в том, что данные о глобальном потеплении сфабрикованы. Скандал разгорелся в тот самый момент, когда на самом высоком уровне готовилось принятие чрезвычайно ответственных решений, затрагивающих мировую политику и экономику. В этой связи имеет смысл упомянуть о расследовании, проведенном комиссией по научной этике Пенсильванского университета в отношении климатолога профессора Майкла Манна[72]. Решением этой комиссии от 26 января 2010 г. Манн был оправдан по трем пунктам обвинения, а именно, попыткам утаить или фальсифицировать данные исследований; попыткам удалить, утаить или уничтожить данные и электронные письма, относящиеся к деятельности Межправительственной группы по изменению климата, готовящей доклады для ООН; некорректном использовании конфиденциальной информации. Все эти обвинения комиссия признала беспочвенными.

Наряду с рассмотренными формами ненадлежащего исследовательского поведения немало дискуссий вызывает и такая тема, как спорные исследовательские практики (Questionable Research Practices), под которыми понимается отклонение от принятой в соответствующем исследовательском сообществе практики проведения исследований.[73] Считается, что нарушения такого рода имеют место более часто, их общее количество оценивается в диапазоне от 10 до 40%. К их числу относят: статистические ошибки; неправильное указание авторства; дублирование публикаций и т.д.[74]

Но наряду с этим существует также очень широкое понятие спорных (или сомнительных) исследовательских практик. В каких-то случаях использование подобных практик признаётся отступлением от стандартов добросовестности, в каких-то – считается терпимым.

Особенно распространена такая сомнительная практика, как погрешности и неточности при статистической обработке данных. Иногда эти огрехи могут быть следствием всего лишь неаккуратности исследователей, но в каких-то случаях грань между такого рода погрешностями и прямой фальсификацией данных бывает чрезвычайно зыбкой.

Довольно много проблем порождает указание соавторства. Типичными образцами недобросовестности считают такие ситуации, когда руководитель лаборатории использует свою власть для того, чтобы реально проводившие исследование коллеги включили его в число соавторов, либо же те случаи, когда исследователи приглашают в соавторы авторитетного ученого с тем, чтобы повысить шансы публикации статьи. Сегодня тематика соавторства получила довольно основательную проработку, создаются разного рода рекомендаций и регламентов, позволяющих оценить и квалифицировать вклад каждого из причастных к данному исследованию. В зависимости от сделанного кого-то из них можно (или нужно) включать в число соавторов, а для оценки вклада других может (или должно) бывает достаточно выражения благодарности. Необходимо при этом иметь в виду, что для каждого исследователя соавторство в публикации намного более значимо, чем наличие благодарности от авторов.

Еще одна спорная исследовательская практика – это автоплагиат, когда исследователь вставляет в нынешнюю публикацию те или иные разделы или фрагменты своих предыдущих публикаций. Негативная сторона такой практики заключается в том, что определенную долю в совокупной продукции научных журналов занимают тексты, которые не несут новой, оригинальной информации. В то же время следует иметь в виду, что в современной науке очень многие исследования по своему характеру являются междисциплинарными, тогда как научные журналы структурируются по дисциплинарному принципу. В силу этого какие-то публикации или их фрагменты, важные не для одной, а для нескольких дисциплин, могут найти заинтересованного читателя именно благодаря автоплагиату. Отношение к автоплагиату, очевидно, может разниться в зависимости от области знания, от особенностей национальной исследовательской культуры и тому подобных обстоятельств.

Следует сказать и о такой спорной практике, которая получила название «салями-слайсинг», т.е. колбасной нарезки. В этих случаях результаты проведенного исследования не публикуются целиком в рамках одной статьи, а «нарезаются» тонкими слоями, каждый из которых становится самостоятельной публикацией. Такая практика, впрочем, отнюдь не всегда бывает неприемлемой. К примеру, с течением времени у авторов статьи могут возникнуть вполне заслуживающие публикации новые соображения по поводу ранее проведенного исследования.

О недобросовестности в науке

В разных странах время от времени публикуются статьи о недобросовестности в науке (scientific misconduct). В России этой теме уделяется недостаточно внимания. Терпимое отношение к публикации недостоверных данных сохраняется с прошлого века [1]. Подгонка под желаемый результат встречается нередко. Этому способствуют атмосфера безответственности. В течение последних десятилетий распространились конфликты интересов, которые могут служить причиной искажения истины. Тему недобросовестности в медицинской науке не следует преувеличивать, иначе у широкой публики может возникнуть недоверие к науке и медицине. В настоящее время недоверие растет, главным образом, в связи с безответственной медицинской рекламой и преобладанием коммерческих интересов над медицинской этикой у части медиков и организаторов здравоохранения. При разборе конкретных случаев желательно сначала исчерпать возможности решения вопроса в пределах научных и медицинских учреждений. Однако если приходится выбирать между научной истиной и сохранением репутации личности или учреждения, то публичное обсуждение может оказаться неизбежным.

Выделяют следующие разновидности недобросовестности в науке [2]: (1) фабрикация (вымысел) несуществующих результатов, количественных данных и наблюдений; (2) фальсификация — подгонка данных под желаемый результат, исправления в записях, протоколах экспериментов и т. п.; (3) плагиат — заимствование чужих результатов, идей и формулировок, рисунков и схем без ссылок на оригинал; (4) ложное цитирование.

Кроме основных разновидностей, существует множество подвидов и пограничных нарушений, например: (1) тенденциозный отбор материала, замалчивание «неудобных» данных; тенденциозное или выборочное цитирование; цитирование «из вторых рук» без чтения статьи [3], что является одним из механизмов распространения неверной информации; (2) цитирование непроверенных источников, материалов из интернета, коммерческих изданий наравне с научной литературой [4], комментировано в [5]; (3) сокрытие нарушений, совершаемых другими лицами, круговая порука: коллеги и сотрудники нередко скрывают известные им недостатки научных исследований, хотя в соответствии с научной этикой их следовало бы обсуждать на конференциях и в профессиональной литературе; (4) нарушение норм научной полемики, уклонение от конструктивной дискуссии, отказ отвечать на вопросы на конференциях [6], что равнозначно отказу от выдвигаемого тезиса; запутывание текста статьи или доклада, непонятное изложение материала; (5) ложное или «почетное» соавторство без существенного вклада соавтора в работу; (6) публикация без одобрения текста кем-либо из соавторов [7].

К научной недобросовестности иногда относят также двойные публикации (double publication) и подачу аналогичного материала во второе издание до принятия решения о публикации в первом (double submission). Важно отметить, что при двойной публикации не искажается научная истина и не присваиваются чужие заслуги. Это «меньшее зло» бывает вынужденным по вине редакций и издателей, которые подолгу держат важные для науки и практики статьи, не давая автору ответа. В качестве примера можно привести журнал «Анестезиология и реаниматология», куда автор подал статью на актуальную тему, но ответа не получил и предложил ее для публикации в журнале «Молодой ученый» [8]. Подолгу решается вопрос о публикации в журнале «Архив патологии». По-видимому, лучше дважды опубликовать сходный материал, чем тянуть с публикацией актуальной статьи. В связи с этим предлагается выделить еще одну разновидность недобросовестности в науке: необоснованное затягивание решения вопроса о публикации редколлегиями и издателями.

Одним из требований к медицинскому исследованию является его открытость, прозрачность, доступность проверке, сохранение препаратов, лабораторных журналов и записей. Во многих странах существуют специальные механизмы контроля качества научных исследований. От работы таких механизмов иногда зависит финансирование науки. У нас существует специальное учреждение — ВАК, одной из задач которого является поддержание научных исследований на должном уровне. Не секрет, что ВАК иногда присуждает ученые степени по недобросовестным диссертационным работам. Наряду с работами, имевшими научную ценность, в большем количестве публиковались и защищались в виде диссертаций бесполезные, полностью или частично сфабрикованные материалы. Можно привести в пример диссертацию [9], где, насколько можно судить по иллюстрациям, не получился ни эксперимент (гломерулонефрит у крыс), ни гистохимические реакции, а морфологические описания и подписи к рисункам не соответствуют изображениям (рис.1–3). Тем не менее, диссертационная работа [9] выгодно отличается от многих других, поскольку не включает сомнительных данных практического характера [10] и инвазивных методик [11]. Многие исследователи не тратили времени на поиск и чтение статей, затруднительный в связи с состоянием библиотек [12], в лучшем случае ограничиваясь просмотром рефератов. Соответственно, нередки ложные и неточные цитаты [13]; комментарии по неверному цитированию см. [14,15]. Широко распространились некорректная статистическая обработка материала и подтасовка статистики [16]. С конца восьмидесятых годов стала чаще наблюдаться защита диссертаций сомнительной достоверности, например [17]; комментарий см. [18].

Мировая новизна далеко не всегда имеет место в диссертационных работах; однако, если соискатель работал над своей темой добросовестно, сам писал обзор литературы, исследовал свой материал и т. п., то такая работа полезна для науки и практики, поскольку способствует усвоению новых научных данных и их применению в наших условиях. Однако если соискатель не тратил времени на диссертационную работу, а обзор литературы заказал, то такая работа едва ли принесет пользу науке, может способствовать дискредитации соответствующего учреждения и диссертационных работ в целом. Круг вопросов, касающихся недобросовестности в науке, включает также меры по отношению к лицам, вскрывающим эти недостатки. Среди таких мер следует отметить моббинг и увольнение [14]. В связи с этим, большое значение имеет защита добросовестного информатора, сохранение его личности в тайне. Исследователи и другие сотрудники должны знать, куда можно конфиденциально обращаться по вопросу о недобросовестности в научных исследованиях. Известны случаи, когда о письме в государственный орган с разоблачением противозаконных действий становилось известно тем, кто был подвергнут критике в письме, а также руководству по месту работы информатора, что привело к его увольнению.

Сомнительные данные и теории могут использоваться для скрытой рекламы [23–25]. Пациентов, в т. ч. пожилого возраста, может вводить в заблуждение не только реклама, но и статьи, опубликованные в научных журналах. Необходимо также упомянуть маркетинг плацебо под видом средств доказательной медицины [26]. С учетом изложенного, качество исследований и конфликты интересов должны учитываться при включении публикаций в обзоры и мета-анализ. Настало время освободить медицинскую науку и профессиональную литературу от недобросовестности [27].

$Описание: C:\Documents and Settings\t\Рабочий стол\cond\Новая папка\1.jpg$

Рис. 1. Морфологическая картина неотличима от нормы. В тесте [9] речь идет об отложениях фибрина, отслойке эндотелия и изменениях, близких к очаговому мезангиопролиферативному гломерулонефриту человека.

$Описание: C:\Documents and Settings\t\Рабочий стол\cond\Новая папка\2.jpg$

Рис. 2. Интерпретация не представляется возможной.

$Описание: C:\Documents and Settings\t\Рабочий стол\cond\Новая папка\3.jpg$

Рис. 3. Описанные в подписи к рисунку изменения не видны.

1. Власов В. В. Невидимые проблемы медицинской этики: медицинская практика и исследования. Кардиология 2002;5:81–84.

2. von Elm E. Research integrity: collaboration and research needed. Lancet 2007; 370:1403–1404.

4. Yablokov AV, Nesterenko VB, Nesterenko AB. Consequences of the catastrophe for people and the environment. Ann N Y Acad Sci 2009, vol. 1181.

5. Jargin SV. Overestimation of Chernobyl consequences: poorly substantiated information published. Radiat Environ Biophys. 2010;49(4):743–5; author reply 747–8.

6. Hillman H. Fraud. Some aspects do not fall within remit of bodies examining fraud. BMJ. 1998;317(7172):1591.

7. Бабиченко И. И., Владимирцева А. Л., Гундорова Л. В., Харченко Н. М., Яргин С. В. Тесты по патологической анатомии, частный курс. РУДН, Москва, 1997.

8. Яргин С. В. Препараты легочного сурфактанта в отсутствии его первичного дефицита. Молодой ученый 2013;(5):870–3.

9. Опаленов К. В. Роль мембрано- и матрикс-ассоциированных медиаторов в развитии гломерулопатий. Дисс. к.м.н. ММА им. И. М. Сеченова, 1998.

10. Собенин И. А. Принципы патогенетической терапии атеросклероза. Использование клеточных моделей. Автореферат дисс. д.м.н. НИИ общ. патологии и патофизиологии РАМН, Москва, 2006.

11. Jargin SV. Invasive procedures with questionable indications. Ann Med Surg (Lond). 2014;3(4):126–9.

12. Яргин С. В. Технические аспекты работы библиотек. Молодой ученый 2013;(3):125–8.

13. Глыбочко П. В. Оптимизация лечения больных доброкачественной гиперплазией предстательной железы, сочетанной с сенильным остеопорозом. Дисс. д.м.н., Саратовский гос. мед. ун-т, 2001.

14. Jargin SV. Pathology in the former Soviet Union: scientific misconduct and related phenomena. Dermatol Pract Concept. 2011;1(1):75–81.

15. Jargin SV. Renal biopsy for research: An overview of Russian experience. J Interdiscipl Histopathol. 2014;2(2):88–95.

16. Леонов В. Л., Ижевский П. В. Об использовании прикладной статистики при подготовке диссертационных работ по медицинским и биологическим специальностям. Бюллетень ВАК РФ 1997;5:56–61.

17. Сагиндикова Г. Е., Морфологические и молекулярно-биологические особенности рака легкого, развившегося в условиях повышенной радиации. Дисс. к.м.н. ММА им. И. М. Сеченова, 2001.

18. Яргин С. В. Недостоверные публикации о радиационном канцерогенезе в районе Семипалатинска. Мед радиол радиац безопасность 2007;52(5):73–4.

19. Meguid MM. Editors' responsibility in defeating fraud. Nature. 1999;399(6731):13.

21. Jargin SV. Renal biopsy research in the former Soviet Union: prevention of a negligent custom. ISRN Nephrol. 2012;2013:980859.

22. Яргин С. В. Об измерении атерогенности сывороток в клеточных культурах. Молодой ученый 2014;18:127–32.

23. Chazov EI, Tertov VV, Orekhov AN et al. Atherogenicity of blood serum from patients with coronary heart disease. Lancet 1986;2(8507):595–8.

24. Ли Хва Рен, Васильев А. В., Орехов А. Н. и др. Анти-атеросклеротические свойства высших грибов (клинико-экспериментальное исследование). Вопр. питания 1989;(1):16–19.

25. Яргин С. В. Недобросовестность в медицинской науке и практике. LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. ISBN-13: 978–3-659–57657–7

26. Яргин С. В. Кому присуждать ученые степени? Мед. газета 2001; № 29 от 28.04.2001, стр. 11.

Основные термины (генерируются автоматически): наука, время, данные, диссертационная работа, желаемый результат, журнал, конфликт интересов, медицинская наука, научная истина, недобросовестность, обзор литературы, публикация, работа, разновидность недобросовестности, российская наука.

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Б.Г. Юдин. О добросовестности в научных исследованиях

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

Добросовестность ученых. Исследовательская недобросовестность

О недобросовестности в науке

Похожие статьи

Публикация научных статей — Молодой ученый

Самоцитирование и самоплагиат: можно ли обокрасть самого себя?

Обзор научных исследований проблемы чтения в современной.

Проблема выбора: журналы открытого доступа или традиционные.

Архив номеров журнала — Молодой ученый

Основные этапы научного исследования | Статья в журнале.

Сущность добросовестности в гражданском праве

СМИ в системе антитеррора | Статья в журнале «Молодой ученый»

Проблема истины в познании | Статья в журнале.